БОЛЬШОЙ СКАЧОК

Определив вектор ускоренного развития стройкомплекса на ближайшие годы, в правительстве приступили к реальным действиям по подготовке инфраструктуры для массового строительства жилья. С ориентацией на посемейное заселение новых жилых домов, что после коммуналок и полуподвалов стало настоящим прорывом в области цивилизованности существования.

В 1955 году выпустили первую общесоюзную типовую серию 1-402. Она представляла собой здание в 4-5 этажей с 2- и 3-комнатными квартирами высотой потолков 295-300 см, конструкциями для которой должны были являться местные стройматериалы. Экспериментальный пятиэтажный трехсекционный крупнопанельный дом объемом 11 тысяч кубометров построили на улице Красноармейской в Череповце всего за 27 дней. Первый этаж был занят общественными учреждениями. Фасад запроектирован в виде нейтральной плоскости, члененной сеткой швов между панелями размером на комнату, но в процессе строительства наружные стены дома были оштукатурены. Наружные стены изготовили из слоистых панелей в качестве несущей конструкции, ребристые панели перекрытий делали размером на комнату. Выполнение всех основных рабочих сопряжений элементов делалось на сварке, что позволяло иметь гарантированное качество сопряжений в любое время года.

В то же время отсутствие пароизоляционного слоя в конструкции наружных стен снижало долговечность сооружения. Впрочем, о долговечности таких домов тогда и не задумывались.

Зато признание эксперимента удачным позволило приступить к строительству в Череповце производственной базы для строительства панельных домов такого типа. В течение 10 месяцев был построен домостроительный цех проектной мощностью 40 тыс. квадратных метров жилой площади в год в расчете на выпуск домов по серии типовых проектов 1-420к2, разработанной Ленинградским отделением «Горстройпроекта». В ее состав входили три фронтальных 5-этажных 30-, 40- и 60-квартирных дома.

В 1955 году вышел серийный каталог типовых проектов, в которых варьировались установочные данные по высоте помещений, этажности, материалам. Началось тиражирование эксперимента.

Отметим, что, по утверждению заместителя председателя Совета Министров СССР Вячеслава Малышева, в 1949 году в беседе с ним Сталин настаивал, чтобы для экономии территории столица застраивалась в первую очередь 8-10-этажными домами, а не менее трети жилого фонда были 12-14-этажные. Но для Хрущева скорость строительства оказалась важнее: в среднем на возведение конструкций надземной части одной пятиэтажки уходило около 12 суток при трехсменной работе. Находились и «стахановцы»: одна ленинградская бригада поставила рекорд в 5 суток. Качество работ уже было даже не на втором месте.

Ученик великого архитектора Алексея Щусева главный инженер НИИ «Моспроект» Виталий Лагутенко (дед рок-певца Ильи Лагутенко) разработал популярную серию «К-7». Экспериментальный пятиэтажный дом этой серии в 1956 году был построен в Москве на улице Гримау. «Лагутенковские дома» возводились за 45 дней строительства. Правда, межкомнатные перекрытия постройки составляли 4 см, а межквартирные – 8 см. Так что звукоизоляция в квартирах была, как в романе «Двенадцать стульев».

Виды строящегося северного района Купчино. 11-й и 12-й кварталы. Фото Анатолия Сергеевича Панасенко, 1966 год.

Согласно Постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 19 августа 1954 года «О развитии производства сборных железобетонных конструкций и деталей для строительства», в стране должны были построить 402 завода сборных железобетонных конструкций и организовать изготовление деталей на 200 площадках полигонного типа.

Ахитектор, историк сталинской архитектуры Дмитрий Хмельницкий пишет: «Правительственная установка на массовое проектирование квартирного индустриального жилья потянула за собой необходимость резкого изменения принципов градостроительного и объемного проектирования, системы проектных институтов и архитектурного образования.

Отработанные за четверть века градостроительные принципы сталинской эпохи не предполагали разработку города как системы больших жилых массивов с соответствующей инфраструктурой. Опереться на досталинский опыт тоже было невозможно. Оставалось импортировать основные принципы современного градостроительства с Запада, где его развитие не прерывалось.

За пять-семь лет в СССР произошла смена всех профессиональных ориентиров в градостроительстве и архитектуре. Изменились социальные предпосылки для проектирования, нормы обеспечения граждан жильем и социальным обслуживанием, масштабы и характер финансирования гражданского строительства, принципы организации городской среды, типология жилья и объектов жилой инфраструктуры, официальный архитектурный стиль и применяемые в строительстве конструкции».

После хрущевского «погрома архитекторов» строители ударились в новую крайность – в целях экономии они сосредоточились только на крупносборном методе, исключая иную спецификацию конструкционных элементов и другие индустриальные методы возведения зданий, прежде всего монолитный железобетон. Перепуганные разносом инженеры оказались в положении, когда они могли отказаться от строительства зданий, в проектах которых были детали, не выпускающиеся заводами, а тем более если в проекте предусматривался монолитный железобетон. Теперь они стали требовать от архитекторов упрощения объемно-пространственной композиции здания, облегчая разработку конструктивных чертежей.

Им вдалбливали новую генеральную линию партии: дома строят не для того, чтобы ими любоваться, призывая «отринуть ложную красивость ради практичности. Дома, улицы и площади созданы людьми ради жизненной необходимости, а не эстетики Древней Греции и Рима».

Председатель Сталинградского отделения Союза архитекторов Вадим Масляев, ставший главным архитектором Волгограда, утверждал: «Именно потому, что мы ничем не связывали себя, стало возможным, что за короткое время были перепробованы все жанры и все стили. Как эмбрион за короткое время повторяет в своем развитии длительную эволюцию вида, так и наша архитектура за одно десятилетие повторила почти все, что имело место в истории за несколько тысяч лет… Теперь, когда наступило отрезвление и мы освободились от гипноза классической архитектуры, мы видим, как увлеклись, как не хватило нам трезвой практичности, умения воздержаться от ненужной эстетизации».

Строительство типового дома в 1960-е годы.

Историк архитектуры Дмитрий Хмельницкий пишет: «Начало возникать с нуля современное градостроительство, рассматривающее город как комфортабельное пространство для жизни всего населения, а не только привилегированной ее части.

Новые жилые районы и целые города резко контрастировали по структуре, пространственным решениям и инфраструктурному содержанию и с районами сталинской застройки, и с сохранившейся дореволюционной застройкой.

Это был уже совсем новый, хрущевско-брежневский город, основанный на типовых градостроительных приемах, типовом домостроении и типовых квартирах для низших слоев населения. От сталинского города, состоявшего из парадного центра с жильем для привилегированных слоев населения и барачных поселков для рабочих, он отличался принципиально. При Хрущеве в архитектуру вернулся социальный смысл, а телом города стало массовое квартирное жилье для всех.

Это был революционный переворот в сознании и советского начальства, и советских архитекторов… Хрущевская идея о квартирном жилье для всех повлекла за собой автоматический запрет на дорогую штучную сталинскую архитектуру.

Как результат хрущевской реформы архитектурной типологии в одночасье рухнула вся теория сталинской архитектуры, сводившаяся к учению о декорировании фасадов ордерными элементами».

В зодчестве постепенно начинали набирать силу серость и функционализм. Архитекторы Каро Алабян и Леонид Карлик, прославившиеся «ампирным» проектом Сочинского морского порта, теперь вынуждены были заняться разработкой «жилых ячеек» нового, экономного типа – малометражек.

Новые квартиры получили пониженную с 3,3 до 3 метров высоту потолков. Метраж для однокомнатной (на семью из 2-3 человек) был установлен в 20 квадратных метров, для «двушки» (3-4 человека) – 28 квадратных метров. Однокомнатная «жилячейка» включала в себя альков-спальню, переднюю (3-5 квадратных метров), кухню (6 квадратных метров), совместный санузел. «Двушка» – альков и помещение в 20 квадратных метров, вторую комнату в 8 квадратных метров, переднюю, кухню, санузел. «Трешка» (на 4-5 человек) – общую комнату в 17 квадратных метров, две спальни (9 и 6 квадратных метров), переднюю, кухню, санузел. К «жилячейкам» проектировались антресоли и встроенные шкафы для экономии пространства. При этом допускались проходные комнаты, подсобки, кухни-ниши, но ванные в квартирах отсутствовали. Лифты и мусоропроводы признали роскошью, поэтому здания не превышали 5 этажей в высоту.

Новые Черемушки. Жилые дома. Квартал № 9. 1957-1959 гг., г. Москва. Вид сверху на жилые дома и в сторону центра. На первом плане общественное здание.

В прессе появились статьи «специалистов», доказывавших, как удобно домохозяйкам оперировать на крохотной кухне (5,6-6 квадратных метров), где можно до любой вещи дотянуться, даже не вставая с табурета.

«Поиски резервов снижения стоимости одного квадратного метра жилой площади до его стоимости в домах с покомнатным заселением неизбежно привело к некоторому снижению комфортности жилища (снижена высота этажа, появились проходные комнаты, совмещенный санузел, уменьшены размеры подсобных помещений), – писал историк архитектуры Селим Хан-Магомедов. – Позднее эти дома назовут хрущебами. Но тогда (начиная с 1960-х годов) это была социально-бытовая революция. Многие тысячи семей впервые обнаружили, что характерное для нашей страны вынужденное объединение в квартире нескольких семей – это не естественная организация домашнего хозяйства, а ненормальное вмешательство в структуру быта семьи».

Зато хрущебы обладали несомненным преимуществом: в них были центральное отопление, холодное водоснабжение (а зачастую и горячее, хотя бы за счет газовой колонки или водонагревателя), канализация, балконы, а в торцевых квартирах даже лоджии. Большинство населения СССР эти блага цивилизации узнали впервые в жизни.

Идеология хрущевок строилась на мысли, что это своеобразное переходное, временное жилье, пока в стране не развернется строительство комфортабельных домов. На этом основании их срок эксплуатации устанавливался в 25 лет для первых серий К-7, 50-60 лет для более поздних серий 464, 468. «Временные трудности» вынудили советское правительство постоянно продлевать эти сроки вплоть до нынешней реновации.

Под малогабаритное жилье с постепенно уменьшающейся высотой потолков (до 270 см) пришлось строить специальные мебельные фабрики, дабы выпускать унифицированную жилую мебель нужных пропорций. В техзадании значились раскладные диваны, встроенные шкафы. Продукция Московской мебельной фабрики № 3 уже не подходила – была слишком объемной.

Новый массовый шкаф получил унифицированную ширину 173,8 см и высоту 182 см. Была разработана секционная мебель с твердыми размерами: высота секции – 72 см, ширина – 80 см, глубина – 35 см. Наиболее громоздкие одежный, книжные шкафы, буфет, кровать заменялись одним компакт-блоком, встроенными шкафами. Институт жилища Академии строительства и архитектуры СССР разработал междукомнатные шкафы-перегородки с блоками секционных шкафов разного назначения, которые можно было перемещать (ширина – 60-90 см, глубина – 60 см, высота – 265 см). Отдельная секция шкафа была для откидной кровати, которую после использования поднимали вертикально. На это научный сотрудник Академии архитектуры СССР, историк искусства и архитектуры, профессор Иван Маца тонко отреагировал: «Ведущим признаком архитектуры является создание идейно-художественного образа сооружения. А между высокой архитектурой и массовым строительством такая же разница, как и между человеком и обезьяной».

Тем не менее первые экономичные квартиры подобного типа появились в столичном 9-м квартале Новых Черемушек, куда стали водить на экскурсию архитекторов со всей страны. Это про подобные квартиры в «Покровских воротах» говорил Савва Игнатьевич, впервые получивший после коммуналки пусть небольшое, но индивидуальное жилье: «Это, брат, сон. Хожу и жмурюсь! Такой простор, такая воля! Гуляй – не хочу!»

Жилой дом, корпус № 14. 9-й квартал Новых Черемушек, ул. Грамау, д. 14, 1958 г.; 9-й квартал Новых Черемушек, между улицами Грамау, Шверника, пр. 60 лет Октября, пл. Хо Ши Мина. 1956-1959 гг., г. Москва.

Для стимуляции работников отрасли и повышения их статуса в стране 6 сентября 1955 года Президиумом Верховного Совета СССР был издан указ «Об установлении ежегодного праздника «День строителя», который впервые отмечали 12 августа 1956 года.

Однако это было только начало. Согласно планам пятой пятилетки, в 1951-1956 годах необходимо было сдать 105 млн квадратных метров жилой площади. А на ХХ съезде КПСС в программе шестой пятилетки уже значилась цифра 215 млн квадратных метров.

Но для этого необходимо было полностью переходить на типизацию и индустриальные методы строительства. Существующие мощности с этой задачей справиться не могли.

31 июля 1957 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР», в котором содержались принципиальные положения, определившие ход будущего жилищного строительства и отразившиеся в принятой через год новой редакции СНиП II-В.10-58 «Жилые здания». Считается, что именно этот документ дал старт массовому жилищному строительству в СССР.

В постановлении подчеркивалось то, что «неудовлетворительная обеспеченность населения жилищами является также и следствием серьезных недостатков, еще имеющихся в жилищном строительстве. Средства, выделяемые государством на эти цели, во многих союзных республиках, краях, областях, городах и районах недоиспользуются; планы ввода жилых домов в эксплуатацию не выполняются, материальные средства и трудовые ресурсы распыляются по многочисленным объектам. Вместо строительства крупными жилыми массивами дома часто возводятся разбросанно на отдельных участках, в различных частях города. Нередко застройка в существующих городах проводится с большим неоправданным сносом жилых домов, что приводит к потере жилплощади. Во многих проектах планировки и застройки жилых районов и проектах жилых домов еще допускаются излишества, удорожающие строительство и снижающие качество вводимой в эксплуатацию жилой площади.

Руководители многих промышленных предприятий и организаций, переложив всю ответственность за строительство жилищ на подрядные строительные организации, не проявляют инициативы в изыскании дополнительных резервов и возможностей к увеличению размеров жилищного строительства».

Севастопольский проспект, Москва, 1960-е годы.

Аналогичная ситуация отмечалась и на селе, что признавалось следствием неудовлетворительной организации сельского строительства, его слабой производственно-технической базы, отсутствием во многих колхозах постоянных строительных организаций, нехваткой стройматериалов.

Местные власти критиковались за медленное внедрение «прогрессивных сборных конструкций заводского изготовления», недостаточное применение крупноблочных и крупнопанельных конструкций стен и облегченных кирпичных кладок, отставание в развитии заводского, стандартного домостроения.

При этом в ЦК подчеркивалось, «что в настоящее время созданы необходимые условия для того… чтобы в ближайшие 10-12 лет покончить в стране с недостатком в жилищах». Эта уверенность строилась на решении с 1958 года начать массовое строительство «экономичных благоустроенных квартир для заселения одной семьей».

Для того чтобы поставить на поток метод бескаркасного панельного домостроения, был предложен ленинградский опыт. Институт «Ленпроект» разработал экспериментальную серию пятиэтажек 1-507 с плоской кровлей, наружными стенами из шлакобетонных или керамзитобетонных панелей толщиной 400 мм, с лестничной площадкой на 4 квартиры. В целях экономии от облицовки вовсе отказались, попросту окрашивая панели в различные цвета. Эта серия была признана слишком неэкономной – потолки 3 метра, общая площадь «однушки» – 39 квадратных метров.

Свою серию массовых кирпичных (1-447) и панельных (1-439) хрущевок предложил столичный институт «Гипрогор». Но и ее не признали индустриальной.

Для их «индустриализации» понадобилось создать целые стройкомбинаты. По инициативе тех же ленинградцев в 1958 году на базе завода сборного железобетона треста № 19 «Главленинградстроя» был создан первый в СССР домостроительный комбинат (Полюстровский ДСК-1). Именно здесь начали собирать панели для серии 1-335, разработанной ленинградским институтом «Горстройпроект» на совсем другой конструктивной основе – применении несущих колонн, ригелей и наружных стеновых панелей, так называемого неполного каркаса.

9-й квартал Новых Черемушек, 1958 год.

Основным элементом серии 1-335 были слоистые стеновые панели толщиной 30 см, состоящие из несущей железобетонной тонкостенной скорлупы, заполненной внутри пенобетоном. В ребристой железобетонной плите стеновой панели несущими являются только широкие крайние ребра шириной 25 и высотой 20 см. Ребристая плита на заводе заполнялась неавтоклавным пенобетоном, покрывающим приблизительно на 10 см поверхность ребер панели. В качестве перекрытия использовались плоские железобетонные панели. Санитарно-технические узлы выполнялись в виде пространственных кабин. Все трубы санитарно-технического оборудования и электропроводки закладывались в детали в производственных цехах комбината, а на монтажно-сборочной площадке происходило лишь соединение стыков. Термическое сопротивление стены было достаточным для применения ее в суровых климатических условиях, при наружных температурах до минус 40 градусов. Серию 1-335 «обкатывали» в иркутском Ангарске и вологодском Череповце. В Череповце также опробовали серию 1-420.

Для запуска серии в массовое производство решающее значение имела стоимость строительства. Экономисты посчитали, что средняя цена одного квадратного метра панельных хрущевок составляла 103-110 рублей, блочных – 115 рублей, кирпичных – 122-130 рублей. А один квадратный метр серии 1-335 стоил всего 94 рубля.

Именно «ленинградская» серия 1-335 наряду с другой серией 1-464 стала самой массовой в стране (строили более чем в 60 городах). На ее выпуск в начале 60-х годов были ориентированы 67 ДСК из 89 построенных.

В то же время цена строительства тяжким камнем давила на конструкторов и проектировщиков. В 1955 году средняя стоимость квартиры в пятиэтажке общей площадью 37 квадратных метров составляла 45 тыс. рублей, но для перехода к массовому строительству и его рентабельности цена должна была стать не выше 28-30 тыс. рублей. В погоне за рублем была разработана панельная серия II-38 (дома в Черемушках, Кузьминках, Ленинграде, Перми, Краснодаре, Находке, Минске), в которой высота потолков была снижена до 270 см (в некоторых сериях – до 245-250 см), площадь кухни – до 4,9-6 квадратных метров. Это дало экономию средств еще на 30-33%.

Конструкторы-проектировщики за счет использования наполнителей из керамзита, ячеистого бетона, термозитобетона, а также сокращения расхода цемента добились снижения веса одного квадратного метра крупного панельного блока с 1 тонны сразу на 300-500 кг. Дизайнеры мебели придумывали виртуозные эргономичные гарнитуры с навесными шкафами над мойкой, плитой, столом, передвижные шкафы-перегородки, шкафы-подстолья, вытяжные короба над плитой, маленькие холодильники, стиральные машины и пр. В итоге к 1957 году удалось снизить среднюю стоимость квартиры до 25-28 тыс. рублей.

Интересно, что доминирующая этажность хрущевок в 4-5 этажей тоже была выведена из экономии. Финансисты посчитали, что средняя стоимость одного квадратного метра, к примеру, в 4-этажном доме на 16% меньше, чем в 2-этажном, и на 8% меньше, чем в 3-этажном. Невысокие хрущевки строили, как правило, в сельской местности.

Домостроительный комбинат в Москве, начало 1960-х годов.

«Еще одно стратегическое решение, позволившее сэкономить, – это одновременное строительство крупных кварталов и целая комплексная застройка новых районов, – писал исследователь, историк Иван Бусаров. – Под словом «микрорайон» подразумевался определенный участок до 60 гектаров, на котором вместе с жилыми домами размещались школы, детские сады и ясли, магазины, столовые, комбинаты бытового обслуживания, сад на три гектара и некоторое количество спортивных площадок. Дома располагались по меридиану в виде П-образных строений. Что касается городского движения, оно должно было проходить по ограничивающим его улицам, а внутри самого микрорайона были задуманы проезды шириной в 3-4 метра, по которым не было сквозного уличного проезда».

Для «большого скачка» начали готовить производственную базу. Только в 1954-1957 годах построены 402 завода и 200 полигонов по выпуску железобетонных конструкций, что позволило в 5 раз увеличить выпуск ЖБИ, доведя его в 1957 году до 9,8 млн кубометров в год. Для удобства строителей старались новые ДСК строить по соседству с будущими микрорайонами.

Требовалось еще нарастить выпуск стеновых блоков из шлакобетона, бетона, пенобетона, силикатной массы, естественного камня, блоков из кирпича. Нужно было расширить выпуск крупных стеновых блоков и панелей, офактуренных с обеих сторон. К тому же строители нуждались в механизации. Нужны были экскаваторы, бульдозеры, скреперы, башенные краны.

К 1957 году в 5 раз нарастили выпуск нерудных материалов, определив их основные залежи: на Украине – ракушечник, гипс, известняк, камень, глина, в Казахстане и на Алтае – песок, камень, гравий, камыш (для камышитовых плит – хорошего теплоизоляционного материала).

Для массового строительства была сведена до минимума типизация конструкций, так как осваивать широкую номенклатуру конструктивных изделий ДСК попросту не могли. Благодаря этому в конце 50-60-х годах применение типовых проектов в жилищном строительстве достигло 93,5% от общего его объема, а в культурно-бытовом – 85,7%.

К 1965 году в стране построили 300 ДСК общей мощностью 18 млн квадратных метров жилой площади в год.

Застройка жилых кварталов по ул. Комсомольской в Магнитогорске. Квартал 4а. Фасад дома № 4. Архитекторы: Григорий Мильчук, Лев Бумажный, М. Фельдберг, О. Окунев, 1950-е годы.

В Москве массовое строительство сразу показало свой эффект. Если в 1950 году было сдано 500 тыс. квадратных метров жилья, то в 1961 году – сразу 3,7 млн. 60% всего сданного в столице жилья составляли полносборные дома, построенные по типовым проектам серий I-515, К-7, I-605-А, П-32. Строили из объемных блоков по типоразмерам 4,6 х 3 и 4,6 х 2,5 метра. С 1956 по 1981 год в границах МКАД 53% всех строений и 83% всего жилфонда составляли дома, построенные в период массового жилищного строительства по типовым проектам. Из них 40,6% пятиэтажки, 29,4% – девятиэтажки, 17,2% – 12 этажей.

Апогей строительства хрущевок пришелся на 1960 год, когда ввод жилья удвоился по сравнению с 1956 годом – с 41 до 82,8 млн квадратных метров.

В 60-х годах наиболее распространенной в СССР серией типовых проектов стали крупнопанельные дома серии I-464, которые выпускали сразу 200 ДСК (10,5 млн квадратных метров жилья в год).

В первый период «большого скачка» (до 1963 года) жилищный фонд в стране вырос с 640 млн (1956 год) до 1,2 млрд квадратных метров. Из них 36 млн пришлось только на столицу, увеличившую свое население сразу на миллион. Слово «Черемушки» стало нарицательным и распространилось по всей стране. Опыт панельного строительства ретранслировался за рубеж – свои хрущевки появились в ГДР, на Кубе, во Вьетнаме, в КНР.

Период массового строительства хрущевок в СССР растянулся до начала 70-х годов, когда страна стала мировым лидером по вводу жилья – 11 квадратных метров в расчете на одного жителя.

Идея Хрущева пережила его самого. «Большой скачок» дал нужный эффект – люди «вышли из подвалов», из коммуналок, из бараков. Значительно снизилась острота пресловутого квартирного вопроса. Качество нового жилья со временем перекочевало в анекдоты: «Хрущев соединил ванную с туалетом, но не успел пол с потолком».

Застройка квартала № 9 Новых Черемушек с другого ракурса.

«Примерно три четверти городского населения нашей страны проживает именно в многоэтажных многоквартирных домах. Учитывая, что на города приходится около 80% всего населения России, то такой тип жилья действительно для россиян является основным, – считает урбанист, архитектор Виталий Стадников. – Это сложилось еще при Хрущеве, взявшем курс на быстрое массовое строительство жилья для населения. С одной стороны, программа была очень успешной, поскольку никогда до этого в истории нашей страны в такой короткий срок (20-30 лет) не происходило столь массового переселения людей в индивидуальное жилье. В то же время это привело к чудовищным последствиям в отношении качества сформированной городской среды и, соответственно, к тяжелым социальным последствиям».

«Когда рухнул сталинский ампир, на его место пришел не отечественный авангард (что было бы логично), а некая безликая «силикатная архитектура» (яркий пример – Комсомольский проспект в Москве). Это была художественно-композиционная катастрофа, о которой вот уже более полувека не может оправиться наша архитектура, – сокрушался Селим Хан-Магомедов. – Получилось так, что, отвергнув сталинский ампир (под влиянием указаний сверху), наши архитекторы не получили возможности осваивать высокий профессионализм советского архитектурного авангарда. Это привело к тому, что нашим архитекторам понадобились не годы, а десятилетия, чтобы приблизиться по уровню профессионализма к мировой архитектуре».