ВОССТАВШИЕ ИЗ ПЕПЛА

Вторая мировая война нанесла катастрофический ущерб советской экономике в целом и стройкомплексу в частности. Было разрушено полностью или частично 1710 городов и поселков, более 70 тыс. деревень, полностью или частично разрушено 1,5 млн зданий и сооружений. Лишились крыши над головой около 25 млн человек. На оккупированных территориях из 2,567 млн жилых домов в советских городах уничтожена и разрушена почти половина – 1,209 млн. Из 12 млн сельских жилых домов разрушены или сожжены 3,5 млн жилых домов. В таких городах, как Витебск, Великие Луки, Брянск, Сталинград, Новороссийск, Воронеж, Вязьма, Гомель, Керчь, Курск, Минск, Мурманск, Нарва, Новгород, Орел, Ржев, Ростов-на-Дону, Смоленск, Старая Русса, Чернигов, были разрушены от 70 до 99% строений. Выжившее население ютилось в подвалах, развалинах, землянках, шалашах.

В условиях, когда эвакуированные на Восток предприятия прилагали максимум усилий, чтобы дать «все для фронта, все для победы», казалось бы, не могло идти и речи о классической архитектуре. Тут людей бы хоть как-то приютить и обогреть, создать для них человеческие условия обитания.

Однако уже 29 сентября 1943 года, лишь только отгремели залпы Курской битвы, при Совнаркоме СССР был образован Комитет по делам архитектуры. В его функционал входило утверждение проектов застройки городов и поселков, развитие строительного нормирования и типового проектирования, а также руководство научными и образовательными учреждениями в области архитектуры и строительства.

Возглавил комитет известный архитектор Аркадий Мордвинов, прославившийся довоенной реконструкцией улицы Горького в Москве, за которую он удостоился Сталинской премии.

В конце 30-х годов вместо 14 снесенных старых домов от Охотного Ряда до Советской площади (ныне Тверская площадь) он спроектировал два крупных семиэтажных дома с аркой через Георгиевский переулок. Строительство домов велось ускоренными темпами, менее года. В процессе впервые в истории отечественной индустрии в столь большом масштабе применялись детали, изготовленные на заводе: сборные железобетонные перекрытия, металлические колонны и балки. Мокрая штукатурка была заменена в помещениях плитами сухой, а на фасадах – керамической плиткой.

Для ускорения строительства широко использовались машины и механизмы: подъемные краны, контейнеры, вмещающие по 200 штук кирпичей. Одновременно велись земляные работы, кладка стен фундаментов, монтаж сборных элементов и перекрытий каркаса вместе с кирпичной кладкой стен. Поточно-скоростное строительство было поставлено в пример успешной реализации масштабного проекта возведения жилого здания. Чего как раз остро не хватало в период послевоенной разрухи. Неудивительно, что именно за этот опыт Сталинского лауреата сделали главой комитета.Здание Исполкома Коминтерна.

В письме Мордвинову 14 октября 1943 года председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин наставлял: «Новое строительство дает большие возможности для создания подлинно социалистических городов с большими художественными ансамблями и глубоко продуманными жилыми стройками, полностью отвечающими современным требованиям… В основу строительства жилых домов должен быть положен принцип удобства для живущих в них, чтобы эти дома были не только хороши снаружи, но и внутри удобны для жилья, а общественные здания практически пригодны для предназначенных целей. И при этом следует избегать всяческих выкрутасов. Социалистическое строительство должно быть целеустремленным, красивым, радующим взгляд, но не вычурным и не претенциозным. Желательно распространение архитектурного влияния на нашу колхозную деревню как в популяризации типовых домов, так и в планировке колхозных улиц.

Сейчас советским архитекторам представляется редкий в истории случай, когда архитектурные замыслы в небывало огромных масштабах будут претворяться в реальном строительстве. И мы вправе ожидать, что наши архитекторы удовлетворительно справятся с выпавшими на их долю задачами. В противном случае тяжелая моральная ответственность перед потомством ляжет на наше архитектурное руководство и на нашу архитектурную общественность».

В советских городах была введена должность главных городских архитекторов, которых еще до окончания войны собрали на Всероссийское совещание, на котором Мордвинов озвучил семь градостроительных принципов, имеющих фактически законодательный характер: «…связь города с природой; наличие стержня города в виде центральной площади, главной улицы и привокзальной площади; концентрация крупных общественных зданий на решающих композиционных узлах города и их высокое архитектурное качество; ансамблевая и комплексная застройка жилых улиц; опрятность и светлость зданий; рациональное проектирование и осуществление инженерного оборудования города и беспрерывная борьба за высокое качество проектов и строительства».

То есть останавливать процесс возведения «прекрасного-доброго-вечного» даже в условиях разрухи и многочисленных жертв никто не собирался. Восстанавливать города все равно предстояло с учетом четких градостроительных планов.

1 ноября 1945 года Совнарком СССР выпустил Постановление № 2722 «О мероприятиях по восстановлению разрушенных немецкими захватчиками городов РСФСР: Смоленска, Вязьмы, Ростова-на-Дону, Новороссийска, Пскова, Севастополя, Воронежа, Новгорода, Великих Лук, Калинина, Брянска, Орла, Курска, Краснодара и Мурманска». 15 городов подлежали первоочередной реконструкции.

Для этого создавались специальные строительные тресты, из состава армии для них выделялись 2,8 тысячи грузовых автомобилей, 5 тысяч лошадей и 4 тысячи повозок для них. Для строителей и инженерно-технических работников, трудящихся над восстановлением этих городов, был установлен дополнительный паек из расчета 100 грамм хлеба, 80 грамм крупы и 15 грамм сахара на человека. В качестве поощрения они могли приобретать мыло, спички, табак, кондитерские изделия и ткани по сниженным ценам.Реконструкция набережной реки Волги, г. Волгоград. Фрагмент колоннады. Архитекторы: Василий Симбирцев, Израиль Фиалко.

Главснаблес должен был поставить в 1-м квартале 1946 года 500 финских домиков (25 тысяч квадратных метров) для размещения строителей. За ними на 3 года закреплялась жилплощадь. Были установлены повышенные оклады для руководящего состава стройтрестов, занятых на восстановлении, – 2-2,5 тысячи рублей. Наиболее отличившиеся получали премии Совнаркома от 20 до 100 тысяч рублей.

Для сравнения: в 1945 году литр молока стоил 2 рубля, 1 кг хлеба – 1 рубль, сахара – 5,7 рубля, десяток яиц – 6,5 рубля, масло сливочное – 25 рублей, свинина – 17 рублей, чай – 80 рублей за 1 кг. Средняя зарплата рабочих составляла около 400 рублей, колхозников – около 200 рублей.

Постановление № 2722 определяло и обеспечение рабочей силы для строительства. В Ростове-на-Дону, Воронеже и Калинине предстояло открыть три ремесленных училища для подготовки строительных кадров общим числом 600 человек, в Брянске, Великих Луках, Новгороде, Севастополе и Ростове-на-Дону – пять школ фабрично-заводского обучения для Наркомгражданстроя РСФСР с числом учеников в 1000 человек.

В этом же постановлении вменялось в обязанность НКВД привлечь к восстановительным работам 8250 военнопленных из расчета: в Ростове-на-Дону – 400, Пскове – 200, Севастополе – 700, Воронеже – 1800, Брянске – 1750, Орле – 400, Курске – 700, Смоленске – 500.

Кстати, за два года до выхода постановления № 2722 местными силами на освобожденных территориях удалось уже восстановить 4 млн квадратных метров жилья, водопроводы в 105 городах. Всего на реконструкцию и новое жилищное строительство в четвертой пятилетке правительством было выделено 16,1 млрд рублей. Цифра весьма незначительная, учитывая, что ущерб одной Сталинградской области зашкаливал за 19,2 млрд рублей, из которых 9 млрд – только город имени Сталина.

Впрочем, несложно предположить, из чего складывались незначительные суммы, выделенные на строительство. Практически все металлургические и метизные предприятия, бывшие под оккупацией, оказались разрушенными. Дважды взрывали (при отступлении каждой из сторон) цементные, кирпичные, железобетонные заводы, уничтожалось или вывозилось промышленное оборудование. Индустрия производства стройматериалов и ЖКХ на западе страны оказалась практически уничтоженной.

В этих условиях вести жилищное (да и промышленное) строительство можно было только по опыту начала 20-х годов – из «облегченных наполнителей», дерева, глины, соломы. Строить щитовые, саманные, фанерные, шалеванные, обшитые тесом домишки, казармы, бараки. Порой жилье мастерили из стройматериалов, взятых из развалин разрушенных зданий.Пострадавший в Великой Отечественной войне город Ростов-на-Дону.

Дешевизна материалов и рабочей силы влияла на снижение стоимости строительства. При этом общая площадь возведенных квадратных метров в 1941-1945 годах оказалась даже выше, чем в годы первой пятилетки (57,8 млн квадратных метров общей и 42,1 млн квадратных метров жилой против 40 млн общей и 29 млн жилой в 1929-1932 годах).

Официально первым восстановленным городом периода Великой Отечественной войны считается подмосковная Истра. Проект ее реконструкции еще летом 1942 года разработал главный архитектор института «Академпроект» академик Алексей Щусев. Проект застройки площадей и улиц предполагал сооружение зданий в традициях русской национальной архитектуры. В восстанавливаемой Истре намечалось построить центральную площадь с часовой башней, внешне напоминавшей Стокгольм, туристические базы из благоустроенных деревянных коттеджей, несколько гостиниц. Базы должны быть оснащены удобствами: «…кухня с заготовочной, кладовой, мойкой, сервизной и т. д., административные и служебные помещения, а также курительные комнаты и санитарные узлы. Здания имеют террасы, которые используются для отдыха, а также для нужд буфета. Запроектировано печное отопление».

Проект обсуждали такие корифеи отечественной архитектуры, как Виктор Веснин, Аркадий Мордвинов, Иван Жолтовский, Моисей Гинзбург и др., отметив, что «всеобщее признание получил проект А.В. Щусева, который трактовал Истру как небольшой курортно-дачный городок, рассчитанный в основном на обслуживание туризма и мелкую кустарную промышленность».

Интересно, что ни массового туризма, ни развитой кустарной промышленности до войны в СССР не существовало. А на лето 1942 года и подавно. Потребности в жилье в разоренном войной Подмосковье были гораздо скромнее.

Согласно постановлению «О создании индустриальной базы для массового жилищного строительства» Государственного Комитета обороны от 23 мая 1944 года, Наркомгражданстрою РСФСР было предписано создать производственную базу для строительства в год 510 тысяч квадратных метров жилой площади, из которых 400 тысяч – в сборных деревянных домах, 60 тысяч – в домах из гипса, 50 тысяч – в домах из шлакобетона. При этом только 30% жилой площади предполагалось обеспечить водопроводом и канализацией, 20% – центральным отоплением. Как заметила в своей монографии «Советский город 1940-х – первой половины 1950-х годов. От творческих поисков к практике строительства» член-корреспондент РААСН, доктор архитектуры Юлия Косенкова, к примеру, в разрушенном Сталинграде две трети запланированной к строительству жилой площади должны были представлять собой коммунальные бараки-общежития, в лучшем случае разделенные на комнаты. И только 30% – квартирное жилье.

А в Истре речь сразу же пошла о благоустроенных коттеджах и гостиничных номерах площадью 18 квадратных метров с ресторанами, барами и торговыми помещениями.Площадь павших бойцов в Волгограде.

Исследователь полагает, что работавший с 1938 года на НКВД и проектировавший для наркомата секретные военно-промышленные НИИ и даже знаменитое здание на Лубянской площади (с 1940 года) академик Щусев получил особое задание от своих работодателей. То есть первый восстановленный в ходе войны город Истра был определен как учебная и тренировочная база военной разведки, для которой было еще много работы в те годы.

Особое внимание было уделено восстановлению знакового для страны города – Сталинграда. До марта 1943 года его огромная территория была полностью разминирована. Туда прибыл главный архитектор Управления строительством Дворца Советов Борис Иофан. 4 апреля 1943 года Государственный Комитет обороны принял постановление «О первоочередных мероприятиях по восстановлению промышленности и городского хозяйства Сталинграда», а 20 мая специальным распоряжением Совнаркома СССР были созданы творческо-экспериментальные мастерские Академии архитектуры под руководством известных специалистов Каро Алабяна, Ивана Жолтовского, Алексея Щусева, Владимира Гельфрейха, которые по существу с нуля разрабатывали схему генеральной планировки города (другая мастерская Моисея Гинзбурга делала такой же проект для Севастополя, Льва Руднева – для Воронежа и т. д.).

Экспертная комиссия приняла за основу план восстановления, разработанный группой Алабяна. Было создано Главное управление «Главсталинградстрой», при котором начали работать строительные тресты.

«Не дожидаясь разработки генплана, крупнейшие промышленные ведомства быстро восстанавливали северную часть города, где располагались такие заводы, как Сталинградский тракторный, «Красный Октябрь», «Баррикады», – пишет Юлия Косенкова. – В первые месяцы восстановления «выхватывались» дома с наименьшими разрушениями. Но постепенно восстановительные мероприятия были типизированы и поставлены на поток. Дома восстанавливались целыми улицами и кварталами, независимо от тяжести разрушений».

По замыслу народного архитектора СССР, главного архитектора Сталинграда Василия Симбирцева, центральная часть города в сравнении с исторически сложившейся планировкой была полностью перестроена, в процессе было снесено множество уже восстановленных после Сталинградской битвы либо подлежащих восстановлению зданий дореволюционного и довоенных периодов. Город на много километров вытянули вдоль Волги. Улицы, ранее шедшие к железнодорожному вокзалу наискосок от реки, превратились в правильные проспекты, идущие под прямыми углами.

Симбирцеву принадлежат проекты Аллеи Героев, послевоенного вида площади Павших Борцов, здания Высшей партийной школы (ныне медуниверситет), планетария, Центральной набережной с широкой лестницей к Волге и др.Пострадавший в Великой Отечественной войне город Ростов-на-Дону.

Поскольку именно реконструкция промышленных предприятий в первую очередь заботила в военное время правительство, жилищное строительство отошло на второй план. Во многом население само занималось устройством крыши над головой. Бараков и щитовых домиков не хватало, на 1 мая 1945 года на каждого жителя приходилось не более 2,8 квадратных метра. Поэтому 16% населения продолжало жить в блиндажах, землянках, подвалах, на летних кухнях, в развалинах, в подсобках предприятий.

По данным историка, профессора ВолГУ Надежды Кузнецовой, несмотря на увеличение в пять раз ассигнований на жилищное строительство, в Сталинграде после войны (587 млн рублей) сохранялась огромная текучка строительных кадров из-за низкой зарплаты и тяжелых жилищно-бытовых условий. В итоге в 1946 году в эксплуатацию ввели только 56% от запланированной жилплощади, в 1947-м – 38%. По-прежнему строилось много бараков и сборно-щитовых домов. За два послевоенных года из 1750 домов только около 130 были двух-, трех- или четырехэтажные.

Решить жилищный вопрос для Сталинграда удалось лишь спустя десятилетие после окончания войны.

Ростов-на-Дону восстанавливал еще один архитектурный гигант – архитектор-градостроитель, профессор Владимир Семенов.

Будущий главный архитектор донской столицы Ян Ребайн писал в своих мемуарах: «Я возвратился в Ростов из госпиталя через два месяца после освобождения города. Перед моим взором предстала страшная картина разрушений. Почти все крупные здания города были превращены в руины. Когда в декабре 1944-го «отец отечественного градостроительства» и мой учитель В.Н. Семенов включили меня с группой ростовских архитекторов в работу над генпланом восстановления и реконструкции разрушенного Ростова, то длинных речей не было. Коротко и ясно нам сказали: надо уложиться в срок. Я помню, как в нетопленом зале с оконными проемами, заложенными стеклянными консервными банками, ежась от холода, академик Владимир Николаевич Семенов докладывал о первых начертаниях генерального плана».

В нем была реализована давняя задумка «вернуть город на Дону самому Дону». До этого жилые кварталы были отрезаны от реки фалангами промышленных предприятий, пакгаузов, купеческих лабазов, транспортных сообщений и пр. Единой артерии, связывающей застройку от Темерника до Богатяновского источника, не было – все перекрывалось глухими стенками и зданиями, к которым вели спуски. К тому же вдоль берега шла железнодорожная ветка от станции Кизитеринка к ростовскому вокзалу.Здание Высшей партийной школы (ныне Волгоградский государственный медицинский университет), г. Волгоград. 1950-1953 гг. Фрагмент фасада. Архитекторы: Василиий Симбирцев, Ефим Левитан.

План Семенова предусматривал коренную перестройку с ликвидацией этого участка железной дороги и «развороту» общественных зданий к Дону.

Генплан был утвержден Советом Министров СССР 9 августа 1945 года. Согласно ему начался демонтаж железнодорожной ветки, создание твердого покрытия и зеленой зоны набережной (проект Ребайна и Разумовского). Были подготовлены проекты Театрального спуска, а также строительства новых жилых районов к северу и западу от центра. В Ростове были намечены к разбивке многочисленные парковые зоны, скверы, палисадники – отголоски семеновского старого «города-сада». Благодаря этому плану в Ростове появилась собственная непрерывная набережная, ныне являющаяся «визитной карточкой» города-на-Дону.

В Киеве по распоряжению председателя СНК УССР Никиты Хрущева в первую очередь решили восстанавливать Крещатик – сердце «матери городов русских». При этом Хрущев как член Политбюро ЦК ВКП (б) предложил сразу строить монументально, по-столичному, в московском стиле.

Исследователь Марк Голуб пишет: «Заданием на проектирование предусматривалось расширение Крещатика до 54 метров, устройство двух тротуаров по 14 метров каждый (до войны ширина Крещатика была от 34 до 44 метров). Следовало возвести здания республиканских министерств обороны и иностранных дел (только что было решено создать эти министерства на Украине, до этого такие были лишь на союзном уровне), горсовета, а также «Пантеон Отечественной войны», гостиницы, театры, выставочные залы, магазины, рестораны. Еще намечалось построить пешеходный мост на пляж, а через несколько лет и метро».

Главный архитектор города Александр Власов понял «генеральную линию партии» и сразу предложил строить в стиле сталинского ампира: овальные площади, колоннады, круглые храмообразные здания, пышно декорированные административные здания больших архитектурных масштабов.

В Минске было разрушено 80% зданий с общим ущербом 6 млрд рублей. Заслуженный архитектор БССР Георгий Парсаданов вспоминал: «Разрушения Минска были потрясающими. Всюду были видны одни коробки и пепелища. Расчищены только проезды». Эксперты даже предлагали руины белорусской столицы не восстанавливать, а возродить город на новом месте в 10 км от старого города, который за всю историю разрушали не менее десятка раз.

В четвертую пятилетку капитальные затраты на его восстановление были определены в 1,8 млрд рублей. Был создан специальный трест по разборке разрушенных зданий и восстановлению строительных материалов. Рачительные минчане не хотели, чтобы добро пропадало даром. Доктор медицинских наук, профессор Вячеслав Космачевский за пять часов работы на воскреснике на разборке руин отобрал, очистил и сложил в штабель более пяти сотен пригодных для использования кирпичей и еще немало иного строительного скарба – труб, реек и прочего.Привокзальная площадь в Минске, 1948 год.

Генплан Минска был принят «Белгоспроектом» в 1946 году под общим руководством архитекторов Наума Трахтенберга и Михаила Андросова. Ими были внесены принципиальные идеи-предложения по созданию радиально-кольцевой планировочной структуры города, где главное место отводилось центральной городской магистрали – улице Советской (направление «восток – запад») и перпендикулярно ей – улице Ленина (направление «север – юг») – второму диаметру города. Центральные районы проектировали архитекторы Михаил Парусников и Михаил Барщ. В юго-восточной части города предусматривалось размещение промышленной зоны (ее формирование началось перед войной), где располагались крупные предприятия.

По генплану территория белорусской столицы, составлявшая 7,7 тыс. гектаров, расширялась до 13 тыс. гектаров, включая резервную площадь для дальнейшего строительства промышленных и коммунальных учреждений. Расширение территории города проводилось в основном в юго-восточном направлении. К концу 1945 года в городе работало 56 предприятий, а еще через 5 лет – почти 500. За два послевоенных года появились МАЗ, Мотовелозавод и Минский тракторный завод (бывший авиазавод).

При строительстве промышленных предприятий была применена новая градостроительная стратегия: жилую и промышленную зоны в новых районах столицы решительно разделили.

Новый жилой район тракторного завода, строительство которого начато в 1946 году, состоял из 13 кварталов, различных по площади, форме и художественным качествам. Трехэтажные дома возводились вдоль главной магистрали района – улицы Олега Кошевого, четырехэтажные – у площади района. Основную массу застройки кварталов автомобильного поселка составляли двухэтажные типовые здания. Для индивидуальных застройщиков были предусмотрены долгосрочные кредиты и льготные стройматериалы (главным образом древесина).

Вдоль реки Свислочь планировалось создать сплошной зеленый массив, образующий парковую и рекреационную зоны – резервуар чистого воздуха.

Но поскольку для первоочередного восстановления промышленного потенциала с началом холодной войны средства нужны были в первую очередь, на жилищное строительство они выделялись по остаточному принципу. В обиход восстановительного периода вошел термин «жилые дома облегченного типа». Как говорилось в резолюции Х пленума правления Союза советских архитекторов СССР, «в восточных областях и районах (особенно на Урале и в Сибири) проводится большая работа по изысканию и использованию местных строительных материалов и облегченных конструкций и по строительству массовых сооружений облегченного типа». Попросту говоря, бараков и казарм для упрощенного размещения рабочих и их семей в условиях эвакуации.

Принятое правительством решение о снижении стоимости строительства вызвало необходимость пересмотра некоторых устаревших правил и норм планировки и застройки городов и ориентировало на индустриализацию строительства, его концентрацию и более экономное использование городской территории путем правильного подбора основных типов жилых домов и применения рациональной плотности застройки. Глава Союза архитекторов Каро Алабян говорил: «Сегодня говорить об уникальных памятниках… сегодня сделать центральными вопросами проблемы большой архитектуры я считаю для себя неправильным. Сейчас главная задача – это массовая архитектура, средний уровень советской архитектуры».

К примеру, в поселке нефтяников у казахстанского города Гурьев в 1943 году начали срочно строить дома для работников местного нефтеперерабатывающего завода. По воспоминаниям нефтяника Жоламана Есенова, «всего было 14 землянок вместимостью 200 человек каждая. Имелась столовая на 2000 человек с двумя залами. Пища готовилась в семи чугунных котлах емкостью по 700 литров. Функционировали пункты санитарно-бытового назначения – бани на 30 человек, прачечные и камеры дезинфекции».Улица Мира в Волгограде, начало 1950-х годов.

Архитектор Андрей Буров сокрушался: «Я считаю, что, как правило, на 5 лет нам нужно не строить ничего капитального – просто запретить и разрешать это только в исключительных случаях. Иначе – а чем мы будем строить?.. Количество разрушенных зданий в десятки и сотни раз превосходит технические возможности и навыки, выработанные десятилетиями для удовлетворения нормальных потребностей в жилище. Для возникшей невиданной задачи эти методы совершенно непригодны».

То есть о благоустройстве и тем более комфорте речи на тот момент не шло. Восстанавливать страну и ее экономику в очередной раз приходилось в условиях внешнего давления и угрозы новой войны. 

Спецпроект: «Дом, который построили мы»